Неточные совпадения
Четырех дней было достаточно для того, чтоб Самгин почувствовал себя между матерью и Варавкой в невыносимом положении человека, которому двое людей навязчиво показывают, как им тяжело жить. Варавка, озлобленно ругая купцов, чиновников, рабочих, со вкусом выговаривал неприличные слова, как будто забывая о присутствии Веры Петровны, она всячески показывала, что Варавка «ужасно» удивляет ее, совершенно непонятен ей, она
относилась к нему, как бабушка
к Настоящему
Старику — деду Акиму.
«Почти
старик уже. Он не видит, что эти люди
относятся к нему пренебрежительно. И тут чувствуется глупость: он должен бы для всех этих людей быть ближе, понятнее студента». И, задумавшись о Дьяконе, Клим впервые спросил себя: не тем ли Дьякон особенно неприятен, что он, коренной русский церковник, сочувствует революционерам?
Он стал подробно рассказывать о своем невольном знакомстве с поручиком, о том, как жестко
отнесся поручик
к старику жандарму. Но Дуняшу несчастье жандарма не тронуло, а когда Самгин рассказал, как хулиган сорвал револьвер, — он слышал, что Дуняша прошептала...
Поступив
к нему, я тотчас заметил, что в уме
старика гнездилось одно тяжелое убеждение — и этого никак нельзя было не заметить, — что все-де как-то странно стали смотреть на него в свете, что все будто стали
относиться к нему не так, как прежде,
к здоровому; это впечатление не покидало его даже в самых веселых светских собраниях.
К Привалову
старик отнесся с какой-то скрытой иронией, почти враждебно, хотя прослезился и поцеловал его.
Старик настолько увлекся своею новою постройкой, что больше ничего не желал знать. Дело дошло до того, что он
отнесся как-то совсем равнодушно даже
к оправданию родного сына Лиодора.
Галактион приходил
к Луковникову с специальною целью поблагодарить
старика за хороший совет относительно Мышникова. Все устроилось в какой-нибудь один час наилучшим образом, и многолетняя затаенная вражда закончилась дружбой. Галактион шел
к Мышникову с тяжелым сердцем и не ожидал от этого похода ничего хорошего, а вышло все наоборот. Сначала Мышников
отнесся к нему недоверчиво и с обычною грубоватостью, а потом, когда Галактион откровенно объяснил свое критическое положение, как-то сразу отмяк.
— Ах, это совсем другое дело! Мы,
старики, в силу вещей,
относимся к людям снисходительнее, хотя и ворчим. Молодость нетерпима, а за старостью стоит громадный опыт, который говорит, что на земле совершенства нет и что все относительно. У
стариков, если хочешь, своя логика.
Теперь роли переменились. Женившись, Галактион сделался совершенно другим человеком. Свою покорность отцу он теперь выкупал вызывающею самостоятельностью, и
старик покорился, хотя и не вдруг. Это была серьезная борьба. Михей Зотыч сердился больше всего на то, что Галактион начал
относиться к нему свысока, как
к младенцу, — выслушает из вежливости, а потом все сделает по-своему.
Этот первый завтрак служил для Галактиона чем-то вроде вступительного экзамена. Скоро он почувствовал себя у Стабровских если не своим, то и не чужим. Сам
старик только иногда конфузил его своею изысканною внимательностью. Галактион все-таки
относился к магнату с недоверием. Их окончательно сблизил случайный разговор, когда Галактион высказал свою заветную мечту о пароходстве. Стабровский посмотрел на него прищуренными глазами, похлопал по плечу и проговорил...
К суровому
старику относились с глубоким уважением именно потому, что он видел каждое дело насквозь, и не было никакой возможности обмануть его в ничтожных пустяках.
Сборы на Самосадку вообще приняли грустный характер. Петр Елисеич не был суеверным человеком, но его начали теснить какие-то грустные предчувствия. Что он высидит там, на Самосадке, а затем, что ждет бедную Нюрочку в этой медвежьей глуши? Единственным утешением служило то, что все это делается только «пока», а там будет видно. Из заводских служащих всех лучше
отнесся к Петру Елисеичу старый рудничный надзиратель Ефим Андреич.
Старик выказал искреннее участие и, качая головой, говорил...
Старик, конечно, кое-что слышал стороной, но
относился к разговорам совершенно безучастно, точно дело шло о чужих людях.
Все эти переговоры старик-аптекарь слушал молча и сурово и, наконец, по-видимому, не вытерпев дольше,
отнесся к Аггею Никитичу...
Старик-раскольник, убеленный серебряной сединой,
отнесся к несчастью Брагина с большим участием и долго качал головой.
Уже порой она вступала в споры со
стариком; он всегда
относился к ее возражениям пренебрежительно и насмешливо, но с каждым разом внимательней и мягче.
Он был слишком избалован жизнью для того, чтобы проще
отнестись к первой капле яда в только что початом кубке, и все сутки дороги провел без сна, думая о словах
старика и лелея свою обиду.
— Я? Все равно мне… Я
к тому, что барственно как-то, когда сигара… Я просто так сказал, — смешно мне… Этакий солидный старичина, борода по-иностранному, сигара в зубах… Кто такой? Мой сынишка — хе-хе-хе! —
Старик толкнул Тараса в плечо и отскочил от него, как бы испугавшись, — не рано ли он радуется, так ли, как надо,
относится к этому полуседому человеку? И он пытливо и подозрительно заглянул в большие, окруженные желтоватыми припухлостями, глаза сына.
Старик объяснил ему очень понятно, с жаром. Порою он отплёвывался, морщил лицо, выражая отвращение
к мерзости. Евсей смотрел на
старика и почему-то не верил в его отвращение и поверил всему, что сказал хозяин о публичном доме. Но всё, что говорил
старик о женщине, увеличило чувство недоверия, с которым он
относился к хозяину.
После такой прогулки он угощал Евсея чаем в трактире, где играла музыкальная машина и все знали
старика,
относились к нему с боязливым почтением. Усталый Евсей под грохот и вой музыки, окутанный облаком тяжёлых запахов, впадал в полусонное оцепенение.
Дудка
относился к нему внимательно и добродушно, но часто в его глазах блестела насмешливая улыбка, вызывая у Климкова смущение и робость. Когда приходил горбатый, лицо
старика становилось озабоченным, голос звучал строго, и почти на все речи друга он отрывисто возражал...
«Я уезжаю от вас навсегда. Вы, вероятно, сами согласны, что при розни, которая открылась в наших взглядах на все в мире, нам жить вместе нельзя. Ни с какой помощью ни ко мне, ни
к сыну моему прошу вас не
относиться: мы оба совершенно обеспечены казенным местом, которое я получила у
старика Оглоблина».
С особенным вниманием
отнесся Егор Фомич
к высокому седому
старику раскольничьего склада. Это был управляющий…ских заводов, с которых компания «Нептун» отправляла все металлы. Перед нужным человеком Егор Фомич рассыпался мелким бесом, хотя суровый
старик был не из особенно податливых: он так и выглядел последышем тех грозных управителей, которые во времена крепостного права гнули в бараний рог десятки тысяч людей.
— Не плачьте, днем раньше, днем позже все там будем… Бог все видит: и нашу правду, и нашу неправду… Будем молиться о душе Гаврилы Степаныча… Хороший он был человек! — со слезами в голосе глухо заговорил о. Андроник и сморгнул с глаза непрошеную слезу. Меня поразила эта перемена в о. Андронике и то невольное уважение, с которым все
относились теперь
к нему; он ни разу не улыбнулся, был задумчив и как-то по-детски ласков, так что хотелось обнять этого добрейшего и милого
старика.
В обращении его с «братьями» слышен был тон господина, а «братья», не исключая и
старика Рубановского,
относились к нему почтительно, как будто
к существу высшей природы.
Я вижу, как легкая улыбка раздвигает усы над толстыми, освещенными губами Врублевского. Ему самому не больше двадцати шести лет, но все сослуживцы
относятся к нему, как
к старику.
Все, что удавалось до того и читать и слышать о старой столице Австрии,
относилось больше
к ее бытовой жизни. Всякий из нас повторял, что этот веселый, привольный город — город вальсов, когда-то Лайнера и
старика Штрауса, а теперь его сына Иоганна, которого мне уже лично приводилось видеть и слышать не только в Павловске, но и в Лондоне, как раз перед моим отъездом оттуда, в августе 1868 года.
Здесь
старик, сурово осмотревшись кругом, присел на первых попавшихся ему креслах, бросил взгляд на фамильные портреты, висевшие по стенам, плюнул, прошептал молитву и потом с сердцем постучал своим костылем по столу, подле него стоявшему; но, видя, что тот,
к кому
относилось это повелительное извещение о его прибытии, не являлся, толкнул жезлом своим чернеца, стоявшего в задумчивости у порога, и указал ему на внутренность дома.
Молодой Лысенко со дня прибытия в действующую армию с положительно львиной отвагой и безумной храбростью появлялся в самых опасных местах битвы и исполнял самые отважные и рискованные поручения. Суровый
старик продолжал
относиться к сыну как
к совершенно чужому и постороннему для него офицеру, тем более что он не находился под его непосредственным начальством и не было поэтому поводов
к их встречам.
— Очень, надо сознаться… Филиппо способна своими песенками воскресить мертвого, Blanche Gandon со своею «La chose» делает юношей дряхлого
старика. Недаром весь Петербург съезжается теперь
к Бергу по вечерам… Седина и обнаженные от волос головы блестят по всему театру вперемежку с золотом военной молодежи… Старички покровительственно
относятся к молодым людям и даже оказывают им своего рода содействие.